Автор: Оксана Гриценко
Антон Скиба (29 лет) из Донецка
Антон Скиба из собственного опыта знает обо всех возможных рисках войны на Донбассе. Он неоднократно попадал под обстрелы и провел пять дней в плену в Донецке в 2014 году.
Скиба начал свою журналистскую карьеру в начале конфликта. Он и поныне регулярно ездит в зону боевых действий как продюсер и фотограф-фрилансер.
Однако сейчас война изменилась. «Война стала более статичной», – говорит Скиба. И в этой кажущейся вялости конфликта кроется дополнительная опасность. У журналистов складывается впечатление, что ничего страшного произойти не может, они снимают свои бронежилеты, расслабляются, и в этот момент могут пасть жертвой неожиданной пули или мины.
Война, спровоцированная Россией на Донбассе, длится уже более четырех лет. За это время она унесла уже более 10 000 жизней, из которых более 2800 были гражданскими. Также на этой войне погибли семь журналистов, освещавших конфликт.
Скиба вспоминает, как в июне 2014 года машина, в которой он находился, попала под перекрестный обстрел из пулеметов и гранатометов возле Славянска, города, который в то время был оплотом пророссийских сепаратистов, и за который шли ожесточенные бои. Они проехали блокпост украинских военных и тут неожиданно начался бой – вполне привычная ситуация для 2014 года, когда линия фронта постоянно двигалась, и невозможно было спрогнозировать, чего можно ожидать, направляясь в другой город.
«Мы просто резко развернулись и уехали оттуда», – вспоминает Скиба.
Он говорит, что в 2014 году за день можно было сделать «классический репортаж, который бы показывал войну с обеих сторон фронта». Сейчас же, хотя линия фронта статична и бои не так интенсивны, работать в Донецке практически невозможно, потому что аккредитации там сейчас дают исключительно пророссийским журналистам. Последний раз Скиба был в родном Донецке в марте 2016 года.
В 2014 году более 80 журналистов побывали в плену, согласно данным украинского Института массовой информации. Скиба был одним из них.
В июле 2014 года его пять дней держали в подвале в Донецке, откуда его удалось освободиться благодаря международному резонансу. На тот момент Скиба сотрудничал с американским телеканалом CNN.
После этого он взял на несколько месяцев паузу, чтобы восстановиться психологически в Киеве, а затем опять вернулся в Донбасс.
Наиболее рискованной его командировкой за последние годы была работа в Авдеевке в феврале 2017 года, когда во время эскалации погибло несколько гражданских и был ранен британский фотожурналист Кристофер Нан.
Скиба говорит, что военные медики эффективно, быстро и бесплатно предоставили журналисту помощь. Поэтому в подобных случаях скорее можно рассчитывать на военных, чем на помощь от своего издания или страховой компании. В Украине практически отсутствуют военные страховки для представителей медиа.
В Авдеевке Скиба работал фиксером для канадского телеканала CBC и смог собраться за считанные часы. У него всегда есть наготове бронежилет, каска, военная аптечка и комплект чистой одежды для работы в зоне войны.
Он говорит, что залог успешной поездки – в тщательном исследований места, куда направляешься, а также в поиске надежных контактов и водителей.
Однажды при подъезде к линии фронта, Скиба выяснил, что машина его водителя была заправлена газом вместо бензина. В случае попадания снаряда эта машина имела намного больше шансов взорваться.
«Я заставил его поехать на заправку, спустить газ, заправить машину бензином и предупредил, что если такое еще когда-нибудь произойдет, я сообщу всем своим коллегам, и этот водитель никогда больше не будет работать с журналистами».
Скиба считает, что если раньше журналисты больше сталкивались с физическими рисками, то в 2018 году одной из главных проблем стал доступ на передовую. С изменением официального названия украинской военной кампании с Антитеррористической операции на Операцию объединенных сил значительно усложнилась процедура аккредитации для фрилансеров, направляющихся в зону военных действий. Сейчас каждый из них должен подавать письмо от редакции, которое подтверждает, что он с ней сотрудничает. Получая такую аккредитацию, фрилансер также не сможет работать на другое издание.
Скиба говорит, что сейчас он и его коллеги-журналисты пытаются убедить военные пресс-службы отменить эту новую неприемлемую норму.
Сотрудничество между журналистами-фрилансерами позволяет им повысить уровень своей безопасности и сэкономить деньги, – убежден Скиба.
Такое сообщество военных корреспондентов сформировалась еще в 2014 вокруг гостиниц и кафе, где журналисты жили и работали во время командировок. Созданная иностранными журналистами группа в Facebook под названием Foreign Journalists Safety and Logistics Group сейчас имеет более тысячи участников и позволяет обмениваться информацией о безопасности, а также полезными контактами.
«Если, например, у тебя на войне сломается машина, то к кому ты обратишься – в редакцию, которая за тысячу километров, или же будешь искать коллег на месте?» – говорит Скиба.
Алиса Сопова (30 лет) из Донецка
До 2014 года Сопова работала журналистом в донецкой газете «Донбасс», и начала освещать войну в своем родном городе, как вспоминает сама, «в шлепанцах и сарафане», не имея представления о серьезной опасности, окружавшей ее.
Тогда же она начала работать фиксером, то есть журналистом-переводчиком, для иностранных СМИ, став в результате корреспондентом американского издания The New York Times. В 2016 году Сопова получила стипендию на обучение в США, где живет и сейчас. Однако, она регулярно приезжает на Донбасс чтобы повидаться с родными и для работы.
Последний раз в зоне боевых действий она была в феврале, по заказу испанского журнала XL Semanal, работая только на подконтрольной украинскому правительству стороне. Она говорит, что получить аккредитацию в Донецке сейчас могут только журналисты, которые будут писать исключительно в интересах местных сепаратистов.
Сопова говорит, что по сравнению с 2014 годом, работать на Донбассе стало труднее из-за сильной бюрократизации процесса. Появился целый ряд пресс-офицеров, которые отвечают за различные направления. Они требуют присылать им запросы, проходить специальные тренинги, или же возят журналистов на позиции большими группами, что мешает сделать качественный материал.
«Такой парадокс – сами военные довольно охотно идут на контакт, а пресс-офицеры относятся к журналистам как к горе-туристам», – говорит она.
Сопова считает, что украинские журналисты, в частности фрилансеры, значительно уязвимее, работая на этой войне, чем их западные коллеги. Если силовики с любой стороны конфликта задержат иностранца, то худшее, что с ним может произойти, – это депортация.
«Если же у тебя украинский паспорт, и особенно донецкая прописка, ты можешь всю жизнь просидеть в подвале, и никто особо не будет беспокоиться», – говорит она, вспоминая донецкого блогера Станислава Асеева, который находится в плену в Донецке с лета 2017 года.
Сопова советует журналистам-новичкам на Донбассе отбросить свои стереотипы о войне и показывать ее такой, какая она есть – статичной и изнурительной. «В таких местах всегда много историй и лучшие из них, как правило, не те, за которыми гонятся толпой», – говорит она.